ПОЕЗД
Начинаю путь из серой Москвы поездом до Владикавказа. Дорогущая сердцу кошка оставлена маме. Мама, сестра и Оля со мной в вагоне как провожающие. Оля сама как подарок но еще и с книжными подарками. Я-то никаких книг не беру, чтобы не утяжелять чемодан, но олиным коми-пермяцким сказками рада, впихиваю.
Объятья напоследок, мамины причитания бонусом. Еду.
Первое что замечаю - включилось чувство нереальности происходящего, «это не со мной».
В вагоне почти все мужчины. Поначалу завязываются довольно честные разговоры - «кому эта мобилизация нужна, пусть бы чиновники на нее сами шли». Мой сосед из Осетии с тяжелым вздохом говорит, что сам не подпадает, но за племянника боится. Если племяннику придет повестка, то он за него пойдет. «Я пожил, а он молодой». Говорю ему, что за неявку в военкомат только штраф и лучше никому никуда не ходить. Удивляется.
Я упускаю момент как слово в вагоне берет мужик с имперскими замашками. Начинается: «дезертиры, ха-ха. Сам-то я не подпадаю, ха-ха». И прочий тяжелый бред про возвращение величия, которое почему-то выражается в том, что Россия поставит на колени Запад (ха-ха). С этого момента все другие голоса в вагоне стихают, с рашистом никто не спорит. Мой сосед-осетин грустно поддакивает, я пытаюсь спрятаться в коми-пермяцких сказках. Но до эфира моего мозга доносятся флешбеками все те фашизоидные фразы, что я слышала за последнюю неделю даже от близких людей: «да, но что я сделаю, если таджики тупые?», «не переживай за нее, все армяне хитрые», «о, ты в Париж едешь, но там столько черных». Страна победившего фашизма.
Я кооперируюсь с парнями попутчиками, которые едут в том же направлении что и я. Утром недоезжая до Владикавказа мы вышли в скорбном Беслане, взяли такси втридорога и поехали на Верхний Ларс.
ВЕРХНИЙ ЛАРС
За последние две недели это название выучили все, кто хотел покинуть Россию и читал новости. Верхний Ларс - единственный пункт на сухопутной границе с Грузией. После объявления мобилизации тысячи россиян ринулись туда, образовав многокилометровую пробку.
К началу автомобильной пробки нас и довез таксист. Эту очередь в 15 км нам нужно было преодолеть, чтобы встать в очередь пешую. Я и Вася, мой попутчик пошли пешком.
Вася обрадовался, когда узнал что я художник и со знанием дела спросил «совриск?». Сам он работал айтишником но ранее тоже учился на художника. Вася оказался классным попутчиком - во-первых, заядлым походником, готовым к дистанции 15 км (плюс газовая горелка и бутеры с собой), во-вторых, по-человечески.
Чемодан быстро стал впиваться в мои ладони, рюкзак тянул к земле. Наверное половину пути катить чемодан мне помог Вася. Слоем background почти не движимы отвесные зеленые горы. Красота пейзажей на контрапункте. В голове включается саундтреком Высоцкий. «Даша, ты же всегда хотела в поход, испытать себя».
Выясняется, что я одета не к месту. Осеннее пальто под палящим солнцем. Пот течет с меня как из кулера. Убираю пальто в чемодан, но футболка промокла насквозь, и плотная кофта сверху тоже промокла насквозь. Часа за три мы преодолеваем 15 км и встаем в очередь пешую. Джинсы, которые еще в Москве плотно меня облигали, теперь болтаются. Сама я как будто стопталась под рюкзаком, а руки наоборот растянулись до колена вместе с кофтой. Я горда собой, вот как я переношу испытания. Но пронзает мысль о моей привилегии (относительно) здорового человека и хрупкости каждого.
Пешая очередь растет быстро, а двигается медленно. Почему то успеваю заметить стоптанные ботинки человека вставшего в очередь за мной. Поднимаю взгляд на хозяина ботинок — немолодой мужчина с Кавказа. Проскальзывает мысль, Господи, хоть бы его тоже выпустили, а то, как я слышала, уроженцы Кавказа сталкиваются на границе с дискриминацией.
В горах солнце садится быстро, прохлада обнимает меня в моей мокрой футболке. Я боюсь ночевать на улице и соглашаюсь пересечь границу автобусом за какие-то 10 тыс. рублей. Российский пограничный пункт я и полный автобус мужчин благополучно проходим. Никого не разворачивают, немолодого мужчину в стоптанных ботинках тоже. В салоне вздохи облегчения.
Но путь продолжается, проехав российскую границу мы оказываемся на нейтральной полосе в новой очереди к грузинской. На этой полосе мы проторчим всю ночь, роуминг моментально съест мой интернет. В автобусе будет работать безжалостный вентилятор и я неотвратимо простыну. Как легко из (относительно) здорового человека сделать калеку в тюрьме, в СИЗО, в фильтрационном лагере. С грузинской границы мы выйдем только в полдень следующего дня.
САКАРТВЕЛО
Последние часы в автобусе до Тбилиси дались мне трудно. Поднялась температура, уши от высоты и простуды заложило, тело устало впечатываться в кресло. Сбить противное жжение в горле могла бы банальная кружка чая, но за сутки вся взятая с собой жидкость выпита, разменянных денег нет, да и в туалет в пути не находишься. Единственный воняющий остался на границе. Я жду только завершения пути, до этого ничто и никто не в силах мне помочь. Но автобус останавливается. Я с усилием отрываю себя от сиденья и оглядываюсь. Автобус припарковался у придорожного кафе, и из него высыпались почти все содержимые. Весь предыдущий путь я старалась быть сдержанной и даже улыбаться, но тут я разрываюсь глухим нытьем: «да почему мы опять стоим, что за бесконечный ужас». И уже готова снова впечататься в кресло в новой позе. Но тут немолодой мужчина в стоптанных ботинках подходит и зовет меня: «Девушка, так нельзя, пойдемте». Он настойчив достаточно для того, чтобы мне стало более неудобным остаться, чем пойти с ним. «Я знаю, вы вчера ничего не кушали. Мы все понимаем, всякое бывает, нет денег». Мне снова неловко, так как я кушала бутерброды с Васей и деньги у меня закончились только в рублях, но есть с собой неразменная валюта. Мужчина ведет меня в кафе и усаживает за столик в кругу его друзей. Передо мной ложатся лепешки с сыром и наливается стакан вожделенного зеленого в цвет гор тархуна. «Все, вы с нами, вы тоже армянка». В этой точке у меня чешется в глазах. Я прошу его написать мне, как будет спасибо по-армянски. Shnorakalutyun, мой попутчик. Madloba, Сакартвело. Через пару часов в Тбилиси меня встретят друзья.
Comentários